I

Тишину рассёк звук - удар стали о кремень. Он породил искру, что падающей звездой прочертила яркую полосу в темноте и поселилась в кусочке древесного угля. Трещины и неровности уголька стали переливаться живущим внутри тёмно-красным теплом. Большая ладонь появилась из тьмы и поместила на него сверху пучок тонкой деревянной стружки. Послышался звук воздух!!а, выдыхаемого из лёгких, и вскоре языки пламени взмыли кверху, заставляя стружку чернеть и изгибаться, словно ожившую.

Тусклый свет огня осветил широкое помещение, пещеру с каменным полом, стены и потолок которой были невидимы в густом мраке. Рядом с огнём, широкоплечий мужчина ростом чуть выше двух метров склонился, словно в молитве, к месту откуда произрастало пламя и дул на тлеющий уголёк и стружку, от чего красно-оранжевые языки росли всё выше и выше. Затем он выложил сверху более толстые кусочки дерева в подобии шалаша. Этот небольшой костерок не давал сильного жара, и не было от него много тепла. Но для целей большого человека этого было достаточно.

Он зажёг лучину, и её огоньком коснулся фитиля свечи, стоявшей рядом на небольшом каменном возвышении. Он проделал это с остальными семью свечами, кругом стоявшими вокруг тёмного бесформенного кристалла. Пламя свечей заплясало на рельефной поверхности кристалла, отражаясь в многочисленных неровностях.

Сделав это, человек сел на каменный пол, подогнув ноги под себя, и сцепил пальцы рук между собой, опустив их между колен. Затем, он закрыл глаза. Он сидел так какое-то время, со светом свечей, гулявшем по его обросшему густой тёмной бородой лицу, пока огонь его костерка становился всё мельче и мельче.

Он был одет в простую выцветшую тунику, старые штаны и ещё более старые ботинки из оленьей кожи, не имевшие подошв и держащиеся из последних сил на разваливающейся бечёвке. Но самым древним был его широкий плащ с капюшоном, хотя назвать его плащом было сложно. Скорее широкая тряпка, дырявая и потерявшая цвет с незапамятных времён, держащаяся на самодельной брошке из сплетённого из веток кольца и заострённой палочки в качестве шпильки.

Когда слабое пламя костерка почти уже погасло, бородатый человек зажёг от него свою масляную лампу. Эта лампа выделялась на фоне остальных пожитков относительной ухоженностью: несмотря на многочисленные потёртости и царапины, не было следов грязи или копоти, стеклянный колпак лампы был чистым, как и латунное основание. На этом основании в тёмно-золотом металле были по кругу выцарапаны восемь точек, из которых выходили лучи.

Взяв лампу, человек поднялся, выпрямившись на весь свой могучий рост, и прошёл мимо алтаря, во тьму, и вскоре лишь маленькая точка света вдалеке напоминала о его существовании. А вскоре, исчезла и она.

Свечи же остались посреди мрака, их пламя в тишине доедало остатки воска, пока одна за другой они не погасли, и тьма снова поглотила алтарь. Лишь сверкающая поверхность кристалла напоминала о них, всё так же отражающая уже несуществующее тёплое свечение.

II

Невозможно было отличить день от ночи. Обычно, в других, "нормальных" землях к ночи Светочи тускнеют, давая глазам отдохнуть и приглашая ко сну. В Темнейших Разломах же Светоч, подобно ландшафту, раздроблен, целая его часть не составляет и половины от всего кристалла, а остальное хаотично разбросано по Разломам. Как результат - вся эта часть мира погружена в вечный полумрак, варьирующийся от сумеречной темноты в одних местах, до закатной и почти полной в других.

Из-за этого человек, полулежавший на темномхе и клевавший носом не знал, стоит ли ему

заснуть сейчас, или нет. Он был на плоском каменном возвышении, с которого ему было видно долину, окружённую скалами, и разрезанную поперёк Шрамом - ущельем, узким, но таким глубоким, что вместо дна было видно лишь непроглядную темноту, а продолжалось оно в обе стороны от долины на многие километры. У подножия возвышения был грубо сделанный деревянный подъёмный мост, предназначенный для перехода через пропасть, с механизмом опускания и подъема с помощью блоков и верёвок.

Если сейчас была ночь, то он бы мог относительно спокойно уснуть, но если же сейчас был день или вечер, то уснув, он мог пропустить пришедших к мосту путников, которые, не дождавшись его, ушли бы искать другую переправу, или, ещё хуже, нашли бы способ сами опустить мост.

Мост был поднят, и опустить его можно было только с одной стороны - той, где было возвышение. Возвышение, как и обросшие темномхом острые верхушки скал позади него, были подсвечены тусклым красноватым светом от разбитого Светоча, в то время как противоположная сторона была от него отрезана, и погружена в полную темноту.

Глубоко в этой темноте уже давно маячила, приближаясь, точка света. В своей полудрёме человек заметил её, только когда она приблизилась уже совсем близко.

Двухметровый мужчина с лампой в руке стоял у подъёмного моста, в нескольких шагах от зияющей пропасти, и неторопливо осматриваясь вокруг.

Он прочистил горло, и сказал:

- Я тебя заметил, - его низкий голос эхом отразился от скал долины. - Нет нужды прятаться - мне нужно перейти на другую сторону, больше ничего. Я не причиню вреда.

Человек, лежавший прежде в темномхе на возвышении и молча наблюдавший, поднялся и буркнул в ответ:

- Проход платный.

- Понял... - крупный мужчина немного покопался в своей кожаной сумке, перекинутой через плечо. - Тут, кажется, каменный мост должен быть?

- Был. Да сплыл. Сломали.

- Кто?

- Те же, что этот построили. Платить будешь?

- У меня есть два медяка.

Послышался тяжёлый вздох со стороны возвышения.

- Ну, тогда предлагай ещё чего, а иначе иди ищи другой переход, - сказав это, человек сел на край, свесив ноги вниз.

- Засушенное мясо. Сойдёт?

- Лучше лампу свою отдай.

- Нет.

- Так я и понял, - он подумал с минуту. - Ладно, давай мясо. И медяки тоже.

После этого он поднялся и отошёл куда-то, через полминуты появившись уже снизу.

- Кидай.

Теперь, в свету лампы, его было видно лучше: это был мужчина лет сорока, достаточно худой, с узким и вытянутым лицом с козлиной бородкой, кудрявый и лохматый, волосы тёмные, но из-за обильной седины выглядели скорее серыми. Его протёртая рубаха и штаны контрастировали с кожаными ботинками и тёмно-зелёным шерстяным плащом с бахромой по краям, выглядящими ново и ухоженно.

Получив, что хотел, он отошёл на пару шагов от моста и тут же принялся громко жевать мясо. С минуты две тишина прерывалась лишь этим звуком.

- Ты не будешь опускать мост? - спросил спокойно здоровяк.

- Не-а.

- Почему?

Ответа не было.

- Думаешь, я о тебе сразу сообщу?

- Это тоже.

- А что ещё?

- Да то что ты явно святоша какой-то, - с явным презрением говорил человек, продолжая жевать и не смотря на собеседника. - Вот и иди куда хочешь. Пусть тебе Свет дорогу укажет.

- Понял, - тихо сказал путник ему в ответ, и кивнул. Затем сел там же, где стоял, поставив лампу рядом.

Сторож моста глянул на него с лёгким удивлением.

- Чё это ты делаешь?

- Мне нужно на другую сторону, - монотонно говорил великан. - Так что я буду здесь, пока не надоем тебе настолько, что ты опустишь мост.

В ответ раздался короткий, сухой смешок.

- Ну, Свет с тобой, тогда.

Уже доедая, он услышал стук прямо рядом с собой, что заставило его вздрогнуть. Глянув в сторону звука, он увидел небольшой камешек.

- Опускай мост! - послышался грозный возглас.

- Чего?.. А! - следующий камешек больно врезался ему прямо в бок.

Сторож моста вскочил, чуть не уронив мясо. Высокий путник всё также сидел на земле, но в его большой ладони лежала теперь целая горсть камней, опасно ощетинившихся острыми краями.

- Опускай! - снова прогремел его голос, отражаясь от скал.

Широким размахом он запустил ещё один камень. Этот просвистел у самого уха сторожа. Вжав голову в плечи и закрываясь плащом, он побежал обратно на возвышение.

- Да иди ты уже отсюда, фанатик сумасшедший! - кричал он на бегу.

Когда он добежал и присел перевести дыхание, он увидел, как очередной камешек взлетел в воздух, со стуком приземлившись на возвышение. Достаточно далеко от него, но следующий не заставил себя ждать. И десяток следующих, и вот уже кажется целые сотни, часами напролёт, *стук*, *стук*, *стук*. Единицы из них попадали в цель, но когда это получалось, это каждый раз заставляло сторожа вздрогнуть.

На этом путник не остановился. На следующий день, когда группа людей, с виду беженцев, пытались пересечь мост, он встал поперёк дороги, предупреждая их о том, что за мостом — вымогатель, который обдерёт их до нитки и не пропустит. Сам вымогатель же убеждал их в обратном, как мог, но в нервно прыгающих из стороны в сторону глазах беженцев читался параноидальный страх, так что они почти сразу же ушли искать другой путь.

- Зачем?! - кричал вымогатель после, когда они ушли. - Зачем тебе это надо?! Я б им опустил, и прошёл бы с ними!

Крупный человек не отвечал. Молча, он собирал новую горсть камней.

У вымогателя задёргалось веко. Дико зарычав, он задрал свою рубаху и принялся собирать в неё все камни, что были на возвышении, включая закинутые туда недавно здоровяком.

Вдвоём, они бросали куски камня друг в друга, в полутьме, звуки криков и стука камней разлетались по всей долине. Здоровяк же удары камней как будто бы и не замечал, даже когда один в кровь разбил его губу. Лишь тихо хохотал, словно играл в снежки.

В какой-то момент к звукам их "игры" начали закрадываться новые, пока ещё далекие и незаметные. Вымогатель, со своего возвышения, заметил их первым. Даже через боль и злость, инстинкт самосохранения тревожно зазвенел, как латунный колокольчик. Его глаза округлились и он припал к земле, роняя оставшиеся камни. Великан тоже остановился и глянул через плечо.

Там, в темной части долины, куда не проникал свет, маячили, приближаясь, несколько десятков тёмно-оранжевых точек, сопровождаемых звуками тихой болтовни и позвякивания металла.

Мостовой вымогатель сорвался с места, и пропал из виду. Крупный человек хмыкнул, быстрыми движениями снимая длинную палку со своего рюкзака — лук со снятой тетивой.

Ловким, привычным движением он натянул тетиву на лук, уперев его одним концом в землю, а с другого согнув своей мощной рукой. Вытащив из колчана и приготовив стрелу, он прицелился в верёвку, держащую мост. Со свистом стрела пролетела над мостом, задевая лезвием наконечника верёвку, и из места контакта вырос сухой куст оборванных прядей, после чего ударилась об песчаник где-то на другой стороне.

Откуда то сзади послышался оклик. Опустившись к лампе, человек погасил её, и быстро приготовил ещё одну стрелу, целясь в слабо подсвеченную Светочем верёвку. Стрела влетела в верёвку чуть ли не самым носом, и отлетела влево, падая в тьму под мостом.

Оклик повторился, на этот раз совсем близко, два или три голоса звали его, приближаясь, но он не слушал. Сняв колчан с рюкзака, он на ощупь нашёл среди других стрел нужную ему стрелу с наконечником для птиц — полумесяцем с острыми концами наружу и, хорошенько прицелившись, выпустил её.

Обрубок верёвки подпрыгнул кверху, отпуская большой вес, и мост с грохотом рухнул на камень. Здоровяк тут же побежал, с позвенькивающей на бегу лампой в одной руке и луком в другой, колчан он бросил на земле.

На другой стороне был узкий проход между скалами, через который человек бежал, спотыкаясь в полумраке об камни, пока не добежал до входа в пещеру в большой песчаниковой горе. Он остановился и осмотрелся, тяжело дыша, думая, куда бежать дальше.

Изнутри пещеры послышался быстрый топот — кто-то бежал в его сторону. Он тут же юркнул за угол, прижавшись к стене.

Из пещеры со всех ног выбежал сторож моста — здоровяк узнал его силуэт — и тут же пробежал направо, пробегая у него перед носом, и протиснулся в почти невидимую в темноте прореху в камне. Крупный человек тут же последовал за ним, с трудом проталкивая свою широкую фигуру через тесный проход.

Сюда свет почти не проникал, но он заметил верёвку, змеей поднимающуюся по стене, и вымогателя, сидящего сверху и судорожно тянущего её на себя. Тут же бросив лук с лампой, великан кинулся к стене, высоко подпрыгнул и схватил почти уже ускользнувший конец верёвки. Вымогатель чуть не сорвался с края, выбитый из равновесия неожиданным весом на другом конце, и вскрикнул.

- Ты чё творишь?! Пшёл отсюда, иди к своим умирать! - громко и злостно шептал он, брызжа слюной сквозь стиснутые зубы.

- Что происходит? - спрашивал здоровяк, тем временем хватаясь за верёвку и упираясь ногами в стену.

- Пшёл, пшёл! Твою ж... - ругался вымогатель, вытаскивая небольшой ножик откуда-то из ботинка. Тут же он принялся пилить им верёвку.

К его ужасу, великан, несмотря на свой вес, со страшной скоростью поднялся по стене. Вымогатель замахнулся на него ножом, и у здоровяка с трудом удалось поймать его руку, всё ещё держась другой рукой за верёвку. Зарычав, он поднялся на край, но тут же упал на живот от пинка под колено, свесив ноги вниз. Он рванул вымогателя за руку, и тот грохнулся рядом, чуть не сорвавшись вниз. Где-то внизу лязгнул об камень упавший нож. Забравшись наконец наверх, великан дёрнул за верёвку, высвобождая застрявший между камней металлический крюк-кошку, к которому крепилась верёвка. Тут же он, держа верёвку обоими руками, завертел этим крюком вокруг себя, тяжёлый кусок металла просвистел мимо лица вымогателя с опасной близостью.

- Назад! Я не собираюсь с тобой драться! - крикнул великан.

В руках вымогателя уже поблёскивал на свету откуда-то взявшийся новый нож. Он стоял, согнувшись, вытянув руку с ножом вперёд, тяжело дыша и обдумывая следующий ход.

Снизу послышались шаги слева, со стороны пещеры. Множество торопливых шагов, и позвякивание металла. Вымогатель посмотрел великану в глаза, и приложил палец к губам. Тот кивнул в ответ.

Услышав звуки ботинок по деревянному мосту, вымогатель припал к земле, и великан последовал его примеру.

Один за другим, звуки шагов пересекали мост, им сопутствовали приглушённые голоса.

- ...свет погасил, значит лунатик или бандит... в следующий раз, лучше сразу стрелять их...

- Тихо! Шевельнулось что-то, в тени! - выкрикнул кто-то.

- А ну зажгли свет, или стрельнем по вам! - крикнул другой, хрипло и басовито. - Слышал-

Грохот выстрела прервал его, эхом разлетаясь по долине, и за ним последовал настоящий хаос.

- Враг! - вскричал кто-то, и его голос утонул в множестве голосов, кричащих через друг друга.

Беготня, новые выстрелы слева, наконец ответные выстрелы справа.

- Не вижу ничего!

- Гасите лампы!

- Нет, свети на них!

Ещё выстрелы, один за другим, с обоих сторон, *бах*, *бах-бах*, *бах*. Затем, стук ботинок.

- Идут! Идут!

Крики, в унисон, с обоих сторон, а затем лязг металла, вопли раненых и умирающих. Затем, новый, кошмарный звук присоединился к остальным. Бульканье, словно кипящая вода в кастрюле, и за ним истошный визг.

- Что происходит?!

- Они бегут!

- Что-то в темноте, сзади!

- Его тащит к обрыву! Помогите ему!

- Они убегают в пещеру!

- Искра ранена!

- Что?! Где?!

- В шею...

- Брось! Брось её! Все назад, Искра сейчас умрёт! Бегом!

- Нет! Помоги, она-

Ужасный звук, будто стекло трескается прямо внутри уха. А за ним, ослепительная вспышка, ножом режущая по привыкшим к темноте зрачкам.

- Всем отойти от края! Хватайте, что сможете унести, и бежим в пещеру! Берите раненых, быстрее!

Возня. Снова бульканье, и крики. Что-то тяжёлое билось о землю, и с громким шорохом ползло по камню в сторону ущелья. Стук ботинок, пропадающий в пещере.

Затем, абсолютная тишина. Тяжёлый, серный запах дыма стоял в воздухе.

- Закончилось? - прошептал вымогатель.

Здоровяк кивнул. Он с трудом слышал его через звон в ушах.

- Но что-то не так.

- Да... чересчур тихо.

- Забрали всех раненых? - предположил великан.

- Ага, врагов тоже что ль? Не...

С минуту они лежали так, выжидая. Тишина начинала давить на уши.

- Я пойду посмотрю, - прошептал великан, поднимаясь.

Пригнувшись, он медленно подошёл к краю возвышения.

Около дюжины трупов были раскиданы по каменистой земле, вывернутые в неестественных позах. Два тела, лежавшие одно на другом, обгорели до неузнаваемости, остатки их одежды всё ещё лизали мелкие языки огня. Часть трупов была одета в белые и бежевые стёганки, и закутанные в плащи с капюшонами. На стёганках, как и на плащах, были вышиты по восемь огоньков. Другая же часть была более разнообразной — на некоторых также были стёганки, но выкрашенные в тёмные цвета, другие же были в простой одежде, а на одном даже была кольчуга. На земле валялись оставленные мушкеты и сабли.

Великан махнул вымогателю.

- Кажется, всё спокойно.

Тот вскоре спрыгнул вниз и принялся собирать всё полезное, что мог найти, с тел. Здоровяк же в это время забрал свои лампу и лук, свой колчан он нашёл возле одного из тел.

- Нашёл бинты. У меня свои есть, бери, замотай себе, - через какое-то время сказал вымогатель, показывая на руку великана.

Опустив глаза, тот заметил, что возле локтя рукав туники был порван, и из-под него сочилась кровь. Только сейчас, когда адреналин выветривался, он почувствовал боль. Похоже, лезвие ножа вымогателя всё же успело задеть его во время перепалки.

- Благодарю.

- Ага.

- Я не с ними, если ты этого боишься, - сказал здоровяк, махнув в сторону трупов в белых стёганках.

- Хм-м, - вымогатель оценивающе смотрел на него, почесывая козлиную бородку. - На помощь ты им и правда не спешил... Реально сумасшедший что ль... Как звать тебя хоть?

- Пилигрим.

- Это не имя.

- Тебе важно знать, как меня звали родители?

- Нет, мне надо знать, как тебя звать. Я не буду тебя пилигримом звать.

- Почему нет?

- Потому что это глупо.

- Тогда зови Дораном.

- Сойдёт.

Пилигрим поджёг лучину от огня на трупе, и с её помощью зажёг свою лампу.

- Тебя как? - спросил он.

Вымогатель смотрел на него, раздумывая, с полминуты. Затем, он вздохнул.

- Кассий. Посвети, мост целый иль как?

Вся деревянная основа моста пропала, остался лишь покосившийся подъёмный механизм с оторванными верёвками.

- Сломан.

- А-а, мрак... - протянул Кассий, сплюнул и почесал затылок. - Теперь через пещеры только.

Доран осматривал поле боя, светя лампой.

- Так что тут произошло?

- А чё, не понятно?

- Я пришёл в разломы три дня назад, пока не особо знаком с политической ситуацией.

- Про нас в Свету вообще не говорят что ль?

- Я редко останавливаюсь в поселениях.

Кассий снова покосился на него.

- Что ты за чудак такой? - он покачал головой, а затем стал показывать на трупы. - Ну, церковники наткнулись на отряд лунатиков, само собой. Такие стычки в Разломах каждый день... Не, каждый час. Эти двое, видать, взорвались как-то, когда бахнуло и ярко стало. Понятия не имею, чё это было, думал оглохну натемно...

- Лунатики... это Орден Луны?

- Они самые.

- Слышал о них. У них свой источник света?

- Ага. Лунные нити. Сейчас важнее другое... Слышал те звуки, пока они мочились? Как будто бурлит чё-то?

- Да.

- Посвети-ка вон туда.

Свет лампы открыл взгляду след из крови, ведущей по придавленному песку к краю ущелья, в беспросветную темноту. Рядом с ним были ещё три таких же дорожки, ведущих от разных мест.

- Темне-ейший мрак... - тихо протянул Кассий, проведя рукой по волосам. - Так я и понял. Кровью своей привлекли к себе Тьму.

- Тьму?

- С большой «Т». Неудивительно, что ты не слыхал. Оно вроде у нас только водится. Нехорошо это.

- Какой-то зверь?

- Да я сам не знаю... Слышал только.

Молча они смотрели на следы, обрывающиеся на краю разлома. Темнота внизу казалась чернее ночного неба у них над головой, пестрящего яркими звёздами.

Затем они собрали вещи, Доран собрал с трупов припасы и бинты. Кассий же набил карманы монетами и тащил на плече четыре мушкета.

С этим они скрылись в тёмной пещере под песчаниковой горой, оставив кровавое поля боя, усыпанное телами.

Всё было тихо теперь в безветренной долине, окружённой скалами. Лишь тихое бурление нарушало тишину, глубоко в ущелье, где Тьма несла тела раненых, умирающих солдат. Они не кричали. Если бы их мог кто-то увидеть в этом кромешном мраке, то на их лицах он увидел бы лишь тихое блаженство.

III

Пещера оказалась настоящим лабиринтом. Кассий сказал, что знает дорогу, но вскоре на его лице появился след паники.

- Да чё за хрень... Мы уже должны были свернуть направо. Не помню этого прохода, вообще. Давай вернёмся, пропустили что ль...

Вернувшись, они заблудились ещё больше, обнаружив себя в совершенно незнакомом месте. Темнота, казалось, становилась гуще в гладких оранжеватых углах пещеры с каждым новым поворотом, стены всё ближе друг к другу с каждым новым пещерным залом, похожем на другие.

- Кстати, как ты через мост-то перебрался? - спросил Кассий, нарушая нервную тишину, закрадывающуюся мерзким холодком в горло.

- Срезал верёвку стрелой, - пилигрим постучал по луку, висящему на боку рюкзака, с которого он уже снял тетиву.

- Да, у тебя ж лук есть... Ты мне одно скажи, так за каким хреном ты сидел со мной столько времени? Чё ж ты сразу не сбил мост, или в меня не стрелял вместо камней?

Доран не отвечал. Он шёл впереди, освещая своей лампой темноту пещеры, так что Кассий видел лишь его спину.

- Сумасшедший...

- У меня к тебе тоже вопрос есть, - они говорили так тихо, как могли, но эхо всё ещё разносило их голоса по туннелям пещеры.

- Ты-то на мой не ответил, - отвечал худощавый мужчина ему в спину, но через минуту тишины не выдержал. - Ладно, чё там у тебя?

- Что произошло на входе в пещеру? Ты убежал от церковников, но тут же выбежал обратно.

- А. Так от лунатиков ж драпал, - Кассий кашлянул. Воздух становился холоднее. - Хотел и тех и других переждать, а тут ты.

- У тебя и с ними проблемы, значит?

- Скорее у них проблемы с теми, кто собирает подати на их земле, без их ведома. Погодь... Мы тут уже были что ль?

- Да... Попробуем налево. А что вообще за дела с мостом? На моей карте было помечено, что там должен быть каменный мост.

- А, так его сломали.

- Кто сломал?

- Да какие-то отморозки. Грабители, кажись. Новый мост собрали из тележек, которые у караванов отобрали. И начали собирать дань со всех, кто проходит. Святоши их потом сожгли всех, а с мостом и знать не знали, чё делать. Вот и оставили. Потом может собирались сами

налоги собирать, паразиты.

- И ты занял их место?

- Угу. Как главный отморозок и паразит Разломов, не мог пройти мимо такой смачной возможности.

- Умно, пожалуй.

- Умно? - Кассий нервно смеялся. - Да чё ж с тобой такое... Кто ты вообще такой, Доран?

- Пилигрим.

- Не, был бы пилигримом, шёл бы к Светочу. Мы ж вообще в другую сторону прём. Куда ты-то идёшь?

Доран остановился, из-за чего его попутчик чуть не натолкнулся на него, от резкой остановки звякнули монеты в его карманах и застучали мушкеты у него на плече.

- Чё?..

- Тихо. Слышишь?

Чьи-то голоса отражались эхом от гладких стен пещеры. Затем, раздался короткий крик мужчины.

Вздрогнув, Кассий стянул один из мушкетов с плеча, который он заранее зарядил.

Доран покосился на него.

- Выстрелишь из этой штуки здесь — оба оглохнем.

- А чё, лучше сдохнуть? Возьми сам тоже.

- Дай мне нож.

- Не потеряй, - он осторожно протянул пилигриму один из своих ножей.

Туннель привёл в небольшой округлый зал, с тремя выходами. Из одного из них послышался сухой кашель.

- Кто там? Покажись! - крикнул Кассий, направив мушкет в темноту. Доран шёл рядом, пытаясь выхватить что-то из темноты прохода. Оттуда послышался хриплый мужской голос, сухой, будто он был обезвожен.

- Ах, добрые люди, подойдите ближе, я не желаю зла!

Они переглянулись. Дуло мушкета подрагивало в руках Кассия.

Когда они прошли дальше, свет лампы вырвал из темноты мужчину, одетого, как церковник, стоявшего в узком тупике рядом с дырой в полу пещеры, полметра диаметром.

- Не стреляйте, друзья... - захрипел он.

Его лицо было сморщено, как у старца, но помимо этого лицо выглядело молодо, а на крепкие плечи спадали русые волнистые волосы. В комнате, кроме него и дыры, не было вообще ничего.

- Чё за... ты чего тут стоишь, святоша? - у церковника не было видно никакого оружия, но Кассий не переставал целиться ему прямо в грудь. Его зубы начали постукивать.

- Друзья, не бойтесь, я вам не враг, - он развёл руками в стороны и широко улыбнулся сморщенными губами, словно приглашая в объятья. - Мы нашли выход из этой тёмной пещеры, мой друг уже спустился.

Он опустил руки, показывая на зияющую чернотой дыру. Стены, кажется, стали ближе, потолок — ниже. Дышать стало тяжело.

- Да чё ж это такое... - Кассий вытер холодный пот со лба рукавом, не отпуская мушкет.

- Прыгайте же! Внизу есть густая заросль темномха, он смягчит падение. Не бойтесь! - зубы церковника сверкнули на свету, а в уголках рта собиралась тьма, чернее тьмы в углах, чернее тьмы в дыре, чернее ночного неба...

- Доран, стой, ты чё делаешь?! - голос Кассия стал надрываться.

Пилигрим прошёл к дыре, встав рядом с церковником, и светил лампой в темноту. Луч света просто исчезал, не выхватывая абсолютно ничего из мрака, будто само мироздание кончалось под этой пещерой.

- Я просто смотрю.

- Нет, отойди от него, он ж ненормальный! Ты! Стой, где стоишь!

- Кассий, успокойся... - говорил Доран, смотря в черноту, будто видел что-то там.

- Да, Кассий, незачем кричать. - ласково хрипел церковник.

Блеск лампы не отражался в его чёрных глазах. Сердце Кассия бешено билось в груди. Зубы стучали. Холодный пот щипал глаза.

Рука церковника потянулась к спине пилигрима.

- Нет! - крикнул Кассий, давя на курок.

Грохот разорвал воздух пещеры, болью обрушившись на ушные перепонки, заполняя их звоном. Мушкет дёрнулся в его руках, изрыгая клуб дыма. Сквозь дым, Кассий посмотрел на церковника. Его глаза расширились в ужасе.

- Ха-ха! Вот ведь незадача! - смеялся церковник. Из дыры на его груди текла вниз вязкая, блестящая на свету чёрная жидкость.

Мушкет со стуком упал на каменный пол.

Что было дальше Кассий не знал - он бежал со всех ног по тёмным туннелям пещеры, на ощупь, спотыкаясь, падая, врезаясь в стены, разбивая лицо об них в кровь, сдирая кожу с рук и колен, ломая ногти об жёсткий камень. Мушкеты падали с его плеча, монеты со звоном вываливались из карманов. Он задыхался, в ушах пульсировала кровь. Он кричал, и его слова отражались эхом в кромешной тьме:

- Это она, Доран! Тьма! Она добралась до нас! Мы зашли прямо в её разинутую пасть, идиоты, и не заметили! Где мы теперь? Где мы?! Нету отсюда выхода, Доран, нету! Никого из тех церковников и лунатиков мы не видели больше, теперь ясно всё! Всё ясно! Всех пожрало, всех поглотило... И нас тоже! Ничего от нас не останется, Доран! Ничего! Доран!.. Доран?.. Доран?!

Он остановился.

- Доран?! - его голос возвращался эхом из темноты. - Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет...

IV

Кровь не останавливалась. Она сочилась из множества колотых ран по всему телу молодого мужчины с жидкой щетиной, пока он стонал от боли в лихорадочном бреду. Рядом с ним сидела на коленях женщина лет тридцати пяти с угловатым лицом, словно высеченным из мрамора, и светлыми волосами, постриженными "под горшок", одетая в длинную стёганку до колен.

На белой ткани стёганки выделялся толстый слой въевшейся крови и грязи, смешавшиеся в одно тёмно-коричневое месиво. Кровью запачкало и её руки, и её лицо.

Она начала накладывать очередной бинт на рану мужчины, но остановилась. Её взгляд перешёл к другому раненому, бородатому мужчине, что лежал рядом. Его рана была более серьёзной - кровь тёмным пятном собиралась под ключицей. В то же время, рана была одна, а её бинты кончались.

- Прости, Адар... - прошептала она, перешагнув через раненого.

Адар продолжал бормотать и тяжело дышать ещё с минут пять, и потом затих.

Перевязав второго раненого, женщина села у стены тесного округлого зала пещеры. Диаметром он был не больше пяти метров. В центре, на полу, горел огонёк масляной лампы, тщетно пытавшийся выгнать густой мрак из углов.

Бородатый мужчина закашлялся и открыл глаза, мутными глазами осматриваясь вокруг.

- К... Клара... - прошептал он тихо, сжимая зубы от боли.

- Света ради, Фаро, не разговаривай.

- Клара... Ты цела?

- Да, отделалась синяками и царапинами.

Мужчина хрипло выдохнул, закрывая глаза.

- Слава Свету... Что... Что с теми?

- Мертвы, оба. Но дрались до конца, пока не упали.

- А... остальные... как?

- Кая и Эпифана зарезали прям там... Дабир убежал в пещеры, я слышала его крики после. Мертв, скорее всего. Адар... умер, только что.

Раненый кивнул. Его лицо искривилось от боли.

- Значит... ты одна... теперь.

- С тобой.

- Нет... - он разлепил веки и посмотрел ей прямо в глаза, мотая головой. - Нет. Я так уже никуда... не дойду. Иди...

- Я не стану бросать раненых.

- Клара... если ты не дойдёшь... до Маяка... то всё было напрасно. Все смерти...

- Прекрати разговаривать. Я не оставлю тебя в этой пещере. Тебя утащит... как остальных.

- Тогда... - он взял её за запястье, хватка была очень слабой. - Добей.

- Нет.

- Добей... и иди.

- Нет!

Она вырвалась и отползла к другой стене пещеры, взявшись за голову.

Вскоре, раненый уснул. Силы покидали её. Прохладный пещерный воздух закрадывался под воротник, холодный камень высасывал тепло из тела. Глаза закрылись, и она провалилась в сон, полный бредовых образов и мыслей. Лишь одна мысль выделялась на фоне общей какофонии. Что-то шло сюда. Что-то, от чего она не смогла бы убежать, даже если бежала бы со всех ног.

Затем ей снова послышалось бульканье... отвратительное бурление тьмы, хватающей её друзей. Утаскивающей их с обрыва. Их крики. Затем — лицо Эгана, самого младшего из них. И кинжал в его руке. Он бил, не переставая, её в живот этим кинжалом, и всё блаженно шептал: «Так будет лучше, не сопротивляйтесь». Она не чувствовала боли, лишь холод в животе, и с каждым ударом тьма вырывалась из раны, бурлящая тьма.

Булькающий звук не прекратился, когда она проснулась. Только открыв глаза, она не успела вовремя подняться. Руки не слушались, скользя по камню, ноги никак не могли найти опору.

- Фаро! - выкрикнула она и подбежала к нему.

Было поздно. Кровь вырывалась изо рта, ужасно булькая. Из шеи торчала рукоять кинжала.

Её тело затряслось ритмичными рывками. Она рыдала, но из пересохшего горла не выходило ни звука, из высохших глаз не пролилось ни одной слезы. Это больше было похоже на болезненный спазм, чем на плач.

Звук донёсся из туннеля, который она поначалу приняла за стук своего сердца. Частый стук ботинок об камень. Кто-то приближался, бежал в её сторону.

Подрагивающими руками она выхватила из рюкзака на полу заряженный пистоль и направила его на проход, закрывая одно ухо ладонью.

Шаги быстро становились всё ближе и ближе, и стало слышно чьё-то частое дыхание. Сердце тяжело и быстро билось в груди.

Худощавый мужчина влетел в тесный зал, чуть не упав. Он был ужасно растрёпан, лицо было красным от ушибов и крови, сломанные ногти кровоточили. Его красные глаза бешено бегали по комнате взглядом, и остановились на Кларе. Он вскрикнул.

- Не дёргайся, - твёрдо сказала она, направив на него пистоль. По его лицу не было ясно, слышал ли он её вообще.

- Клятые святоши! Да чтоб вас всех! - закричал он, и выхватил нож из сапога.

Лезвие блеснуло в свете лампы, и тут же прогремел выстрел. Дым заполнил помещение. Худощавый заскулил и повалился на пол.

- Сам напросился. Нож отпускай! - рявкнула она на него, подойдя ближе.

Он не отпускал. Пришлось бить по пальцам. Продолжая скулить, он держался теперь обеими руками за живот, оттуда начала протекать кровь.

- Ты кто такой? - громко сказала она, пробиваясь сквозь звон в ушах. - На лунатика не похож.

Он поднял на неё мокрые глаза, будто видит её в первый раз.

- А?..

- Кто такой, спрашиваю?

- Я... не знаю, - он зарыдал. - Не знаю!

Она смотрела на него в исступлении какое-то время, не зная, что с ним делать.

- Если перестанешь орать и дёргаться, перевяжу тебя.

Сжав зубы, он кивнул.

V

- Как зовут тебя?

- Кассий.

Он лежал в углу на своём плаще, накрытый плащом Адара.

- Кларимонда.

Она обработала рану, как могла, но пуля осталась внутри. Внутренние органы, скорее всего, были повреждены.

- Спасибо... Зачем помогаешь?

- Потому что я — медик. Я в Церковь шла не чтоб убивать.

- А если я — враг Церкви?

- Если ты не лунатик, то ты не враг Церкви. Большее, чем ты можешь быть, так это сбитым с пути еретиком. Которого нужно вернуть к Свету. Пули к Свету не возвращают. А если ты переодетый лунатик, то... - она тяжело вздохнула. - То я не хочу этого знать.

- А чё... гх! - Кассий сморщился от боли. - Чё, собственно, делает медик, здесь?

- Не моя воля. Была бы моя, я бы была далеко отсюда, лечила бы гражданских и раненых солдат... Но мне не повезло.

- Как так?

- Светоч избрал меня Искрой, - после этих слов повисло молчание на полминуты. - Это, вообще, секрет, но...

Она посмотрела на окровавленного собеседника. На рану на его животе.

- Но всё это бессмысленно теперь, - продолжила она. - Все мертвы, включая другую Искру, что была в отряде. Чтобы стать Искрой, нужно коснуться Светоча. В других землях это невозможно, само собой — ты сгоришь ещё на подходе. К небольшим частям нашего же Светоча можно добраться.

- И ты это сделала?

- Да. Было ужасно жарко, на глазах была повязка, чтоб не ослепнуть. И когда ты касаешься, скорее всего ничего не произойдёт, кроме ожога, - она посмотрела на свою ладонь. Ожоговые рубцы блестели в свете лампы. - Но, очень редко, происходит ещё кое-что. Видимо, Светочу я понравилась.

Она сухо усмехнулась.

- Из сотни служителей он выбрал меня в качестве Искры. Это значит, что я чувствую местоположение Маяков — суперзаряженных осколков Светочей. После этого, Искры должны искать Маяки. И, если у них получится...

- Они станут Ангелами.

- Да, - она кивнула. - Так основали Церковь. Так она сломила своих врагов, одного за другим. И теперь, ей нужен Ангел, чтобы сломить Орден Луны.

- Ничё себе... От тебя, значит, исход войны зависит?

- Зависел. Как я и сказала, ничего из этого уже не важно. Как только мы вошли в эти пещеры, я перестала чувствовать Маяк. Все мы умрём здесь, теперь.

- Даже Искры от Светоча не хватило... угх... чтобы разогнать мрак...

После его слов огонёк лампы дрогнул, и стало очень холодно. Чернота в углах стала нарастать.

Кассий заскулил, вцепившись окровавленными пальцами в плащ. Кларимонда подсела к лампе, положила ладони на её основание и тихо молилась, сжав зубы и зажмурив глаза. Её тело отбросило большую тень на стену позади, и эта тень постепенно сливалась с тенями из углов, медленно но верно становясь одним целым.

- Чё ж ты делаешь?! - Кассий тщетно пытался встать. - Помоги мне встать! Драпать отсюда надо! Чё ж ты сама хоть не бежишь?!

Она не смотрела на него.

- Нет толку от этого бежать, Кассий. Просто успокойся и дыши, скоро всё закончится. - её голос дрожал.

Вскоре темнота опустилась со стен, на пол, и у света получалось вырвать из мрака лишь небольшой круг вокруг лампы.

Тогда, тихо шаркая сандалиями по каменному полу, в зал вошёл старый мужчина, опираясь на трость. Оба человека в пещере тут же замерли, зубы перестали стучать, и, казалось, дышать они тоже перестали. Медленно пройдя в центр, он остановился рядом с лампой.

Он постоял так какое-то время.

Он был очень старым, на вид лет девяносто, с густой и пышной седой бородой, усами и бакенбардами. Седыми были и его густые брови, нависающие над широкими серыми глазами, задумчиво глядящими в огонь. Глаза разделял большой нос, а возле них гармошкой собирались глубокие морщины.

Одет он был просто, но опрятно: кожаный жакет без рукавов поверх широкой белой рубашки, бесформенные серые штаны заправлены в сапоги. На голове была небольшая соломенная шляпа, он снял её и держал в руках, рядом с тростью.

Он ничего не говорил.

- Кто ты?... - прошептал Кассий.

Старик прислонил палец к губам.

- Чш-ш... - тихо шикнул он. - Слышите?

Тишина легла на комнату. Неожиданно для себя, оба человека с необычной ясностью ощутили пространство вокруг себя, холод пола, вес одежды, ноги на полу, своё дыхание.

Старик посмотрел каждому из них в глаза, медленно. Под слоем седой бороды он улыбался тёплой улыбкой, что было видно по складам у глаз.

- Неужели... это то, чего стоит так бояться?

Его голос был очень тихим и плавным. Что-то в нём казалось безгранично добрым и нежным.

- Я не хочу умирать... - шептал Кассий.

- О, Кассий, - тихо посмеивался старичок. - это не так страшно, как ты думаешь. Подумай: всю свою жизнь ты бежишь сам от себя, не зная, куда себя деть, смотря на смерть, разрушения, страдания... И принося их сам, убивая, сам не зная, за что. Это ли не страшно? Это ли не есть самый настоящий, неподдельный ужас? И ты, Кларимонда. Всю жизнь ты посветила тому, чтобы удержать людей в этой жизни, сшивая их кожу, останавливая кровь... Но они такие хрупкие существа, не так ли? Органические машины для страданий... Быть в этом теле, быть в этой жизни... не есть ли это - величайший грех из всех возможных? Не страшно ли это? Каждый живущий человек живёт в свете, и каждый свет отбрасывает тень. Но во Тьме нет теней. Всё, что предлагает вам Тьма, это тишину. Покой. Единение со Вселенной.

- Что... что такое Тьма? - снова спрашивал Кассий.

- Лишь посредник между этим миром, и вечным Ничем. Её создал я, когда находился на пороге этого Ничто. Когда ощутил его безграничную безмятежность и благодать. Когда всё бренное, греховное, что было во мне, ушло, осталась лишь одна вещь, держащая меня. Одна вещь, что никак не хотела уходить, одна вещь, что осталась во мне от человека. Любовь. Любовь к моим собратьям по страданиям, к вам всем, к бедному людскому роду. Из любви этой я создал Тьму, предлагая вам то же счастье, что обрёл сам. Без боли, без страха. Остальные присоединились вскоре, и их становится всё больше. Когда-нибудь, мы спасём всё человечество.

Послышались шаги, будто из-под воды, и новый свет появился в помещении.

- Доран! - воскликнул Кассий, с долей испуга.

Двухметровый мужчина вошёл, освещая лампой перед собой, и растерянно осмотрелся.

Старик тихо засмеялся.

- Много в вас храбрости, должно быть, молодой человек, чтобы ворваться вот так... Ах, хотя... Я вижу, в чём дело. Только дивиться можно такому укреплению в собственном грехе, так упиваться собственным маленьким бунтом... Как Лунная Нить, подключенная к самой себе, как якорь, что зацепился за самого себя... Неужто и правда вы... счастливы в этой ничтожной своей... игре?

Доран посмотрел на него, и лишь улыбнулся. Затем он посветил на бывшего своего вымогателя.

- Кассий, ты ранен? - спросил он.

Кассий молчал. Он смотрел куда-то в пустоту.

- Да, - отвечал за него старик. - Смертельно. Великое Ничто заберёт его, так или иначе. Поэтому он останется со мной. А насчёт тебя Доран... Эх, ты, конечно, добровольно не пойдешь.

Он сделал шаг к Кларимонде.

- Что насчёт тебя, дитя?

- Мне... мне нужно завершить мою миссию.

- Даже после всех страданий, которые она тебе принесла? Тебе, и твоим друзьям?

- Если я сдамся сейчас... Всё это было напрасно. Их смерти... напрасны.

- Все смерти, и все жизни — напрасны. Прекратить страдания — не это ли твоя цель? Ты не сдашься, ты прекратишь свои страдания. Присоединись ко мне, и вместе мы закончим больше страданий, чем твои тщетные попытки когда-либо могли.

- Если я и правда... стану Ангелом... Кто знает, как сильно я смогу всё поменять.

- Ты знаешь, конечно же, что это лишь иллюзия. Жизнь — лишь большая, жестокая иллюзия.

- Знаю... И всё же. Даже в этой иллюзии, в этой... фантазии. Потенциально в ней есть места, есть возможности, которых мы никогда не видели. Мир... каким мы его не можем даже представить. Если я могу это приблизить... То мне неважно, взаправду ли это.

- И ты это сделаешь, одна?

- Не одна, - твёрдый голос Дорана раскатился по пещере. - Я пойду с тобой.

- Ты ведь меня даже не знаешь, - моргая, она смотрела на великана. - да ты даже не знаешь, о чём мы говорим...

- Я услышал достаточно. Я пойду с тобой, и после продолжу своё паломничество.

Она кивнула.

- Кассий, - позвал Доран. - ты идёшь?

Он лишь покачал головой.

- Понял. Что ж, тогда прощай, друг. Спасибо, что составил компанию. Пойдём, сестра. - он протянул руку Кларимонде.

Они направились в туннель.

- Прощай, Доран, - сказал Кассий. Его голос больше не дрожал. - Кларимонда...

Она посмотрела на него. Он помолчал немного, и затем кивнул.

- Удачи.

VI

Когда они прошли в туннель, выйти из пещер оказалось очень просто. Через полчаса они уже были снаружи, в зарослях темномха под косодеревьями, торчащими из склона горы в сторону Светоча, раскинувшими широкие голубые листья, отчаянно собирая ими крупицы света.

К Кларимонде сразу же вернулось ощущение Маяка, будто и не пропадало. Она вздохнула с облегчением, и с усталостью. Только благодаря решимости Дорана, она продолжила путь. Их дорога была нелёгкой — эта местность, не ограждённая скалами, была очень ветренной и холодной, в одну ночь даже припорошил снег. Еды в сумках было мало, и всюду рыскали отряды Ордена Луны. Во время попытки украсть еды в одной из деревень, подконтрольной Ордену, их заметили, и в драке Доран был сильно ранен. Укрывшись в амбаре фермера, лояльного Церкви, Кларимонда смогла спасти его, но пришлось ампутировать одну из его рук. Месяц он восстанавливался от ран. Поблагодарив фермера, они продолжили путь, и к следующему месяцу, их поиски, наконец, завершились.

Маяк был в очень скалистой местности, им пришлось работать в ближайшем городе, замаскировавшись под обычных жителей, чтобы купить скалолазные инструменты. Однорукому Дорану платили мало, но он старался, как мог. На помощь им пришёл человек, ждавший их в один день возле постоялого двора, где они остановились. Его они сразу узнали.

- ...Кассий? - Доран был сильно удивлён, как и Кларимонда. - Неужели... Тьма тебя отпустила?

- Не совсем.

Его голос был плавным, без следа прежней нервозности. Его внешность тоже изменилась, но трудно было сказать, как именно. Он был прямее, лицо его будто разгладилось, но набрало морщин одновременно. Взгляд его смотрел куда-то далеко, а зрачки были слишком чёрными. От него веяло холодом.

- Мне интересно, чё будет в конце этой истории. Тьма увидела, что я не могу оторваться от своего мерзкого «я», пока меня тяготит такая грёза. Так что мне позволено понаблюдать, на время.

Доран с радостью принял его помощь, Кларимонда же посматривала на него со страхом и опаской. Так или иначе, втроём у них получилось намного быстрее накопить денег.

Когда они добрались до места, их встретил каньон, над которым росли косодеревья, накрывая его тенью. Здесь было ужасно душно и жарко.

- Мы на месте, - выдохнул Кассий.

- Да... - Клара покосилась на него.

Он твёрдо шагал по каньону вперёд, будто это он был Искрой, а не она. Она посмотрела на Дорана, но тот шёл за ними как ни в чём ни бывало.

Они оба быстро начали потеть из-за жары, но Кассий её как будто и не замечал.

В конце каньона, их ждал узкий проход между упавшими осколками скал.

Белый свет лился изнутри.

- Что?.. Что это? - тревожно прошептала Клара.

- Что-то не так? - спросил Доран.

- Да. Он... белый? Быстрее, помоги мне подвинуть этот камень.

Когда они открыли вход, их взгляду открылась широкая площадка, вся поросшая темномхом. Кассий тут же прошёл внутрь.

- Нет... не может быть... - шептала Клара, смотря в дальний конец площадки.

Доран тяжело вздохнул и положил ей руку на плечо. Она вырвалась и побежала вперёд.

Там, в центре жара и яркого белого света, лежал прозрачный осколок кристалла, высотой в метров пять. Весь он был обмотан светящимися белыми трубками, они словно корни дерева обросли вокруг него. Кристалл сиял этим белым светом, поглощая его и отражая.

Кассий присел на темномох.

Кларимонда подбежала к кристаллу, прикоснувшись к нему обеими руками. Он был тёплым, даже горячим, но настоящий жар шёл от трубок. Ничего не происходило. Она начала стучать кулаками по кристаллу, попыталась оторвать трубки от него, но те были слишком горячими, и она лишь обжигала руки.

- Что это?! - крикнула она, оборачиваясь к Кассию.

- Лунные нити, - спокойно отвечал он.

- Я вижу! Что они здесь делают?!

- Приманка.

- Объяснись!

К этому времени Доран подошёл и встал рядом.

- Когда ты выбежал перед солдатами Ордена Луны из той пещеры, - тихо проговорил он. - это было не совпадение, так ведь? Ещё тогда я подумал, что ты не всё мне рассказываешь.

- Кто ты такой?! - кричала Клара.

- Сейчас, я всего лишь тень. Но тогда, как я тебе и говорил, Доран, я был отморозком и паразитом. И как любому отморозку и паразиту, мне было плевать, откуда текут деньги. Когда-то во мне была лояльность Луне, но я потерял её задолго до того, как потерял жизнь. Лунатики, конечно, знают про Маяки, и про Искр. Они не полные идиоты. Они знают, что если вы доберётесь до такого, то им конец. Так что они придумали весёлый розыгрыш.

Клара упала коленями в темномох, закрыв лицо руками. Её вновь терзали сухие, беззвучные рыдания.

- Они набрали несколько отрядов, чтобы их уничтожить, но быстро одумались. Им пришла идея получше — высосать все соки из Маяков с помощью нитей, а после — обвесить их ими, как на праздник. Здоровенная такая лампа, на которую должны были слететься все мотыльки. Ну, или хотя бы сколько-то мотыльков. Любое количество Искр, занятых приманками, это Искры, которые не будут искать реальные Маяки. Ну и, конечно, вслед за этим они собрали другие отряды — те, что должны были прихлопывать этих самых мотыльков.

- Значит, ты был в составе такого отряда? - спросил Доран.

- За их плату, всё, на чё я согласился, это свистнуть их, когда увижу святош.

- И зачем ты тут теперь, чтобы глумиться? - голос Клары дрожал.

- В каком-то смысле, да. Помните, как старик сказал, что последней живой человечной вещью в нём была любовь? Ну так вот, последнее, что живёт во мне, это презрение. Ко всему человеческому роду, и к его мерзости. Оно привело меня сюда, чтобы в последний раз взглянуть, как человек корчится, когда всё, чё он хотел, превращается в песок под его ногами.

Кларимонда выхватила пистоль из кобуры и направила на Кассия.

- Клара, не стоит... - попытался остановить её Доран, но грохот выстрела прервал его слова, отразившись от стен каньона.

- Надеюсь, теперь ты готова принять объятия Тьмы, Кларимонда, - из груди Кассия текла чёрная струйка. - теперь, когда ты видишь, насколько глупо и бессмысленно это всё. Дорана не зову, он — другая порода.

Она бросила пистоль, и побежала к выходу.

Доран и Кассий обменялись последним взглядом, и кивнули друг другу, после чего Доран побежал за Кларой.

Лишь Кассий остался в каньоне, в ярком свете нитей. Вскоре он опрокинулся набок, и растворился в мягком темномхе, будто его и не было.

VII

Вдвоём они стояли над каньоном, под светом ярких звёзд, усеявших вечно чёрное небо. Свет далекого Светоча еле доставал досюда.

- Куда ты теперь? - спросила Клара.

- Продолжу своё паломничество, - ответил Доран.

- Само собой... - она не смотрела на него. Её взгляд был прикован к непроглядной тьме на дне каньона.

- Я знаю, о чём ты думаешь, - Доран положил свою единственную руку ей на плечо. - Я не считаю, что твои страдания и их смерти были напрасны. Вы не могли знать, что было в конце пути, и на тот момент вы делали, что могли, чтобы, как вам казалось, повлиять на ужасы этого мира. Вы не сдавались. Не сдавайся и сейчас.

- Нечего уже «сдавать», Доран.

- Так сделай новое. Никто тебе не сможет этого запретить.

- Что насчёт тебя? Куда тебя ведёт это твоё паломничество? Уже ясно, что не к Светочам.

Доран слегка усмехнулся, и направил взор к небу. Он поднял руку высоко вверх, показывая ей пальцем.

Там, куда он показал, среди ярких звёзд, тускло горела в небе оранжевая точка. Как маленький, тлеющий уголёк. Клара усмехнулась.

- Что, к Солнцу?

- Да. Ходят легенды, что именно оно зарядило Светочи, ещё на рассвете мироздания.

- Но, Доран... - она снова посмеялась. - Оно же в небесах... Ты... никогда до него не дойдёшь.

- Да. В этом и смысл.

- Ты и правда... другая порода.

- Вовсе нет.

- Пожалуй, я... присоединюсь к тебе, хотя бы на время. Кто знает, может по пути попадётся кто-то, кому нужна будет помощь.

- Отличная причина жить, я считаю.

Вдвоём, они отправились путь, держа лампы высоко над головой. Кто знает, сколько они так пролетят, эти мотыльки, что летят за собственным светом?

Автор: Глеб Афанасьев

Источник: https://litclubbs.ru/writers/8787-motylyok.html

Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!

Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.

Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.

Читайте также: