Благодаря писателю Н. М. Карамзину князь Курбский был воздвигнут на пьедестал как великий полководец с ореолом мученика. Ему приписаны победы при взятии Казани

После выхода в свет IX тома «Истории государства Российского» современники восприняли ее крайне негативно и назвали «карамзинской нелепицей»

Читатели отмечали, что русская история, написанная Карамзиным, пропитана ненавистью ко всему русскому. Писатели Н.И.Тургенев, Н.С.Арцыбашев, Ф.В.Булгарин выявили в "Истории..." фальсификацию исторических событий.

Так, российский историк, поэт и прозаик Николай Сергеевич Арцыбашев (1773-1841) в письме к директору департамента Министерства народного просвещения Д.И. Языкову написал:

"Третьего дня получил я "Историю..." Карамзина, разрезал листы её с жадностью и принялся читать со вниманием. Что ж представилось глазам моим? Ей-ей, не верю ещё до сих пор сам себе — безобразное смешение посторонщины, недоказательности, безразборности, болтливости и преглупейшей догадочности!.. Тщетно целый век учёные старались очистить историю русскую от нелепостей!

Является дурачина и вводит их ещё в большем свете… Вот тебе историограф и давно ожиданная история! Читай, народ русский, и утешайся!.. Что подумают о нас народы просвещённые, когда с критикой прочтут её? По милости старой ключницы, которая, сидя на печи, давила тараканов и всенародно рассказывала глупые сказки, сочтут и нас сказочниками. У меня сердце кровью обливается, когда я об этом подумаю".

(Письмо Н.С.Арцыбашева к Д.И.Языкову (российскому историку и переводчику, директору департамента Министерства народного просвещения), 8 июня 1818 г).

Многие здравомыслящие люди дореволюционной России осудили и отвергли тайный умысел русофоба Карамзина, отчего на памятнике ему, установленном в 1911 году, обретались лишь первые восемь томов "Истории". Девятый том, возводящий напраслину на русского царя, оказался непризнанным.

В авторском предисловии автор «Истории» сам признается: «... и вымыслы нравятся, но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина».

Современник Ивана Грозного Сигизмунд барон Герберштейн писал о государе: «Тому, кто занимается историей его царствования тем более должно казаться удивительным, что при такой жестокости могла существовать такая сильная к нему любовь народа, любовь, с трудом приобретаемая прочими государями только посредством снисходительности и ласки. Причем должно заметить, что народ не только не возбуждал против него никаких возмущений, но даже высказывал во время войны невероятную твердость при защите и охране крепостей, а перебежчиков вообще очень мало. Много напротив, нашлось во время этой войны таких, которые предпочли верность князю даже с опасностью для себя, величайшим наградам».

Однако масон и русофоб Карамзин все обвинения против царя Ивана Грозного построил на клеветнической «истории» Курбского о великом князе Московском.

Эту историю Курбский пишет в 1573 году, спустя девять лет после его заранее подготовленного в 1564 году бегства в Литву, когда за многообещающие «ласки» короля Сигизмунда этот иуда предал свое отечество, государя, жену и сына, выдал военные тайны и воевал против своих соотечественников на стороне поляков, радостно сообщая о своих победах в письмах царю Ивану Грозному и обвиняя его при этом в жестокосердии.

На самом деле его душила бессильная злоба, потому что жизнь его в Литве не сложилась как бы он хотел и королевской «ласки» он не получил. Об этом читайте в статье «Истоки клеветы на Ивана Грозного».

Все 19 лет он боролся, чтобы стать вотчинником Ковельской волости, и даже в письмах к Ивану Грозному подписывался как князь Ярославский и Ковельский, но ни он ни его наследники впоследствии эту землю не получили.

Сигизмунд в 1567 году дал Курбскому грамоту на ленное право, которая весьма ограничивала его права, то есть это была королевская собственность, данная ему на содержание. А также Курбский был обязан служить военную службу, наравне со шляхтою великого княжества Литовского и не имел права ни продавать, ни завещать, ни закладывать свое имение.

Весь период пребывания в Литве он вел многочисленные судебные тяжбы с соседями, родственниками жены, нападал на соседей, грабил, разорял, убивал пока не умер от отчаяния, запутавшись в клубке судебных дел. Он ненавидел всех и все ненавидели его.

Свою ядовитую ненависть это ничтожество выплеснуло и на свое отечество в виде «Истории о великом князе Московском», в начале которой он ставит под сомнение законное происхождение царя, обвиняя его родителей князя Василия III и княгиню Елену Глинскую в законопреступном сожительстве и прелюбодеянии. Видимо здесь он писал про себя, поскольку бросив свою жену и сына на родине он женился в 1571 году в Литве на богатой вдове Марии Юрьевне Голшанской. Однако бумеранг к нему вернулся.

Впоследствии переругавшись с Марией Юрьевной и ее родственниками, он 1579 году женится на Александре Петровне Семашко. Мария Юрьевна затевает тяжбу и, требуея признать этот брак незаконным, добивается того, что Ковельская волость после смерти Курбского в 1583 году, переходит в ее пожизненное владение, а третья жена и дети (дочь и сын) остаются без наследства. Вот так обернулись «ласки» короля для этого предателя.

Российский историк и мемуарист Белов Евгений Александрович (1826 -1895) в своей статье «Предварительные замечания к истории царствования Иоанна Грозного» писал:

«В своем труде я отметил умышленные искажения фактов в истории князя великаго московскаго, сочиненной князем Андреем Курбским. Эти искажения начинаются с первой главы; я указал, как Курбский, приписав Иоанну участие в убийстве Ивана Бельскаго, прибавил по сему случаю года Иоанну, сказавши, что ему пошел семнадцатый год, когда царю не было еще и двенадцати».

«Но из всех девяти глав истории Иоанна князя великаго московскаго, одинаково наполненных искажениями фактов, ни одна не иллюстрирует так наглядно памфлетный характер мнимо-исторического труда Курбскаго, как глава вторая. Вся цель ея – по возможности умалить личную заслугу Иоанна в блитательнейшем и полезнейшем деле его царствования, именно во взятии Казани. Он усиливается приписать успех дела боярам, которые в малолетстве Грозного ничего не смогли сделать с этим разбойничьим гнездом. Взятие Казани окружило Иоанна небывалым до того времени ореолом избавителя русской земли от притона грабителей, ореолом, который ему значительно помог осилить внутренних врагов. Вся история Иоанна сочинена Курбским, когда авторитет боярства был потрясен в значительной части Московского государства. Памфлет Курбского, под заглавием история Иоанна, имело конечной целью защиту бояр, и этой цели он достиг; образованная часть потомства введена была им в заблуждение.»

«Предварительные замечания к истории царя Иоанна Васильевича Грозного» («Журнал Мин. Народного Просвещения», 1890год)

В своей «Истории» он описывает, что разбил треть ханского войска, и при этом был ранен в голову и другие части тела. Описывая свои подвиги, он совершенно не упоминает, что к Туле кроме него были направлены и другие воеводы из Ростиславля и Пронска, и они тоже побили многие загоны.

В Софийском Временнике издания 1821 года о событиях под Тулой сказано просто, без преувеличения их важности: «Хан бежал, не предупредив загоны, а воеводы великого князя эти загоны побили, многих людей отбили и возвратились».

Настоящую оценку военных подвигов Курбского Иван Грозный дал в ответе на его послание из Литвы: «..аще убо вы и раны многи претерпесте, но победы никоея же сотвористе». При этом Иван напомнил Курбскому, как воеводы запировавшись у князя Темкина, упустили ханского воеводу Ахмета-Улана с небольшим отрядом, о чем Курбский естественно не упоминает.

Самовосхваление Курбского продолжается и при описании осады Казани, при этом он всячески старается скрыть личное участие Ивана Грозного в покорении этого города.

Причина этого понятна – возросшая популярность царя бросала косвенную тень на боярство. Кроме того, Курбский не упоминает в «Истории», что благодаря подстрекательству бояр пятьдесят тысяч войска не приняло участия в штурме. Однако вся вторая глава посвящена прославлению подвигов бояр, а в последующих главах описывает казни боярских родов.

Карамзин во второй главе IX тома он начинает красноречивое повествование об учреждении опричнины , однако русский историк Кавелин Константин Дмитриевич (1818–1885) в статье «Взгляд на юридический быт древней Руси» написал следующее:

«Это учрежденiе, оклеветанное современниками и не понятое потомствомь, не внушено Иоанну, какь думають нѣкоторые, желанiемь отдѣлиться отъ Русской земли, противопоставить себя ей: кто знаеть любовь Иоанна къ простому народу, угнетенному и раздавленному въ то время вельможами, кому изввстна заботливость, съ которою онъ старался облегчить его участь, тоть этого не скажеть».

Опричнина по мнению К.Д.Кавелина была первой попыткой создать служебное дворянство на место родового и поставить его в государственном управлении.

И только русский народ безошибочно увидел в Грозном Царе своего великого Государя, заботливого радетеля о родной земле и людском благе.

В народное сознание государь Иван IV вошел как великий и справедливый, наделенный всеми лучшими человеческими качествами, которые так настойчиво отрицали в нем политические враги царя при жизни и их «преемники в веках».