Февраль 1957 года. Окраина Филадельфии. В заброшенной местности, среди мусора и сухих зарослей, студент Фредерик Беноинис находит картонную коробку от детской люльки. Сначала ему кажется, что внутри лежит кукла. Но глаза обманывают его – это тело. Мальчик лет четырёх, с коротко остриженными волосами и синяками на голове. Он завёрнут в плед, испачканный машинным маслом. Рядом валяются ботинки не по размеру и новая мужская кепка.

Увиденное так поражает студента, что тот впадает в оцепенение. Он молчит о страшной находке несколько дней, пока не слышит новости о пропавшей трёхлетней девочке. Позже выясняется, что Фредерик Беноинис – не единственный, кто нашёл тело. Второй свидетель побоялся проблем с законом и не обратился в полицию. Но после заявления Фредерика начинается расследование. Оно превратится в самую страшную городскую загадку о безымянном мальчике и продлится 65 лет.

С самого начала дело было окутано странностями. Мальчик был истощён, с признаками хронического недоедания. Шрамы от хирургических операций говорили о том, что при жизни он получал медицинскую помощь. Но кто заботился о нём? Почему никто не заявил о его пропаже? Волосы были срезаны после смерти, возможно, чтобы скрыть личность. На правой руке – специфичные следы, как будто она долго находилась в воде. Левая нетронута. Несостыковка, которую патологоанатомы так и не смогли логично объяснить.

Коробка, в которой нашли тело, оказалась от детской плетёной кроватки. Полиция выяснила, что таких коробок было продано двенадцать. Восемь покупателей нашли. Остальные как сквозь землю провалились. Кепка рядом с телом тоже могла бы стать уликой: продавщица запомнила мужчину, который заказал у неё нестандартную модель с кожаным ремешком. Был составлен фоторобот, но найти кого-то по нему так и не удалось. Казалось, никто никогда не видел этого человека.

Отпечатки пальцев мальчика, которые как раз берутся с правой руки, не числились в базах ФБР. Ни свидетельства о рождении, ни медицинских карт, ни школьных записей. Даже имя – неизвестно. И при этом всё говорило о том, что ребёнка не бросили на произвол судьбы с рождения. Его кормили, лечили, за ним ухаживали, хотя бы какое-то время. А потом… Что случилось потом? Никто не мог ответить на этот вопрос.

Полиция напечатала тысячи листовок. Изображение «мальчика в коробке» появилось на уличных плакатах, в газетах, даже в счетах за воду. Люди звонили, говорили, что узнают в ребёнке соседских детей или давно пропавших родственников. Проверяли каждую версию. И всё впустую. Были и странные догадки. Одна из них: мальчик был мигрантом, чью личность намеренно стёрли. Возможно, ему повредили пальцы, чтобы невозможно было сравнить отпечатки. При жизни его могли выдавать за девочку. Это объясняло то, почему волосы были срезаны после смерти – чтобы запутать следствие.

Помощник патологоанатома Ремингтон Бристоу так увлёкся этим делом, что даже нанимал экстрасенса и устраивал самостоятельные обыски в приютах. Он верил, что ребёнок был приёмным, ненужным, и от него избавились. Но прямых доказательств так и не нашёл.

Расследование заглохло и долгие годы не сдвигалось с мёртвой точки. Вновь оно возобновилось уже в 1998 году: тело эксгумировали, чтобы взять образцы ДНК. Первые попытки не дали результатов. Но в 2019-м ситуация изменилась. С развитием судебной генеалогии и расширением открытых ДНК-баз, появилась новая возможность. В какой-то момент в базу GEDmatch загрузили профиль, который оказался близким совпадением – это была тётя мальчика. Через неё вышли на родителей.

В декабре 2022 года полиция Филадельфии сделала заявление: мальчика звали Джозеф Огастус Зарелли, он родился 13 января 1953 года. В момент смерти ему было всего четыре года. Выяснилось, что Джозеф жил в обычном квартале в западной части Филадельфии – район 61-й улицы. Там, где дети играют на улицах, а соседи знают друг друга по имени. Его мать – Мэри Элизабет Планкетт, отец – Август Джон Зарелли. Оба на момент установления личности были уже мертвы. У Джозефа остались сводные братья и сёстры. Их личность по сей день не раскрывается.

Полицейские надеются, что кто-то из старых соседей вспомнит, мальчика. Может, слышал его плач, может, видел синяки. Или помнит, как он однажды просто исчез. Потому что теперь у следствия есть не только тело, но и имя. И значит, история не закончена.