Людям современности век XIX куда ближе и понятнее, чем отдаленная эпоха XVI столетия. И потому мы склонны воспринимать Турцию как второстепенного игрока мировой арены, по-своему одряхлевшего, уставшего. Беспокойного, но не особо и опасного – скорее назойливого. А ведь было время, когда Османская империя воспринималась Европой как наиглавнейшая угроза цивилизованному христианскому миру. Причем нисколько не надуманная – Италия еще как-то сопротивлялась, хотя и терпела территориальные убытки. Балканы почти капитулировали, а турки вполне серьезно примерялись к Вене – по сути, самому центру Европы.

Враг был молодой и наглый – для державы две-три сотни лет никак не возраст. Европа же при всем немалом потенциале монолитностью не отличалась. И потому здравые люди той эпохи вполне трезво оценивали шанс влиться в состав Османской империи. Оценивали и не особо радовались. Но объединяться не торопились – любая попытка договориться со стороны светских властей выглядела подозрительно в глазах потенциальных участников.

В результате инициатива объединения все же пришла со стороны католической церкви – только эта организация на тот момент выражала общие стремления Европы. И папа Пий V, крепко обеспокоенный растущей экспансией Порты, все же добился создания Священной лиги. Правда, в ее состав входили Испания, мелкие государства Италии и Мальтийский орден – словом, все, кто мог пострадать от нарастающей исламизации в первую очередь. И все же раньше и этого-то не получалось – каждый тянул средиземноморское одеяло в свою сторону.

Враг у Священной лиги имелся серьезный. И до сей поры непобедимый. Поэтому готовились тщательно, мобилизовав все наличные силы. В итоге спешно создали флот в 200 галер, который и встретился с кораблями турок 7 октября 1571 года в Патрасском заливе (Ионическое море). Битва вышла страшная и упорная. Силы лиги вышли победителем – практически весь турецкий флот оказался уничтожен.

Интересно, что турок проигрыш расстроил, но не обеспокоил. Экономический и военный потенциал империи все же был велик. И довольно скоро османы построили новые корабли, и новые битвы уже складывались не в пользу Священной лиги. Которая по итогу войну-то проиграла. Возможно, итальянцы бы имели шанс, да главный вдохновитель антитурецкого союза Пий V умер. А преемник не имел нужного пыла для консолидации сил. И лига рассыпалась, продолжая сопротивление больше для вида. В итоге туркам пришлось уступить Кипр и другие островки помельче. И все же победа при Лепанто незамеченной не прошла.

Во-первых, европейцы осознали то, что Турция вполне себе способна крупно проигрывать. И что при должной организации процесса возможно даже то, что до поры казалось невозможным. Во-вторых, политические круги осознали необходимость объединения. То есть эта тактическая победа при Лепанто способствовала подъему самосознания раздробленной Италии. И, вероятно, стала первой ступенью к ее будущему объединению.

Никак не меньше морское сражение повлияло на культуру. Романтизированная и идеализированная картина битвы при Лепанто эксплуатировалась в живописи и литературе несколько столетий – вплоть до середины ХХ века. И в этой культурологической бочке меда даже затерялась ложка дегтя – войну-то все же выиграла Турция. Но, как оказалось, моральное удовлетворение все же способно смягчить горечь проигрыша.

× Поддержите нас в телеграме: @battlez